За 50 лет, которые прожил Николай Львов, он создал более 80 архитектурных проектов. В их числе – здание Почтового стана (главпочтамта) в Санкт-Петербурге, ворота Александро-Невской лавры, Приоратский дворец в Гатчине, величественные соборы и типовые почтовые станции, несколько жилых домов в Москве, среди них – нынешнее здание Московского архитектурного института, подмосковные усадьбы Безбородко, Лопухина, Воронова, Соймонова, усадебные комплексы в окрестностях Торжка. Кроме того, он стал переводчиком трудов Палладио, чей архитектурный стиль считал наиболее близким к отечественной практике, усовершенствовал конструкцию печей, предложил для строительства сельских домов землебитную технологию взамен деревянным срубам, изобрёл кровельное покрытие «каменный картон» – прообраз современных композитных материалов, впервые в России разработал месторождения каменного угля, открыл и обустроил Кавминводы. Плюс гравюры, литературные сочинения, научные исследования…
Львов считал древесину слишком ценным материалом, чтобы возводить из неё дома. Уже в конце XVIII века качественный строевой лес стоил дорого, и его надо было издалека доставлять к стройплощадке. Древесина – горючий материал, относительно недолговечный, подвижный в процессе эксплуатации. Стены деревянной усадьбы чаще надо штукатурить как снаружи, так и изнутри. Сельские дома, в случае пожара, выгорают целыми улицами, ограды и служебные постройки, постоянно соприкасаясь с землёй, быстро ветшают. Для крестьян архитектор создал школу землебитного зодчества, где обучал несколько тысяч человек правильно наполнять увлажнённый суглинок в подвижную опалубку, трамбовать, соединять слои известковым раствором. Грунт, имеющийся повсеместно в изобилии, при умелом использовании становится прочным и долговечным стеновым материалом.
За один сезон архитектор по императорскому заказу возвёл в Гатчине Приоратский дворец, кирпичными в котором были только фундамент, башня и печи. Постройка эта уже двести с лишним лет является символом Гатчины. Во время Великой Отечественной войны рядом с ней разорвалась немецкая бомба, но земляные стены выдержали… Землебитка в усадебном строительстве не получила широкого распространения. При всех плюсах (дешевизна и скорость возведения стен) материал этот имеет свои ограничения – высота построек не более двух этажей, к тому же стены должны быть толстыми, сужающимися вверх. Из земли нельзя сделать ажурную облицовку фасадов, колонны, портики, бельведеры – все те элементы, которые были так важны зодчему, пропагандирующему романтизм. Классическая усадьба конца XVIII века включала в себя главный дом со служебными флигелями, церковь, конный двор, малые архитектурные формы: въездные ворота, беседки, гроты, фонтаны, террасы, погреба.
Именитые заказчики, а именно для них преимущественно строил Львов, заботились о долговечности своих поместий и не экономили на кирпиче. А зодчий, имея возможность творить с размахом, придумывал разнообразные технические устройства, создающие дополнительный комфорт. Кирпич применялся при создании каскадов фонтанов и самоочищающихся прудов. Выложенные кирпичом гроты, оснащённые вентиляционной системой, сохраняли прохладу в жару, но не накапливали на стенах сырость. Николай Львов, впервые в отечественной истории, систематически занялся актуальными по сей день вопросами эффективной вентиляции и энергосбережения. В 1797 году он опубликовал отдельный труд «Русская пиростатика». Для экономии дров и отвода дыма из жилых помещений он предлагал (и успешно реализовывал на всех своих объектах) оборудовать печи колосниками и использовать коленчатую систему дымоходов. Также в кладке стен предусматривались воздушные ходы вдоль печных труб, которые имели воздухозаборник на уровне цоколя снаружи и выход в подкровельное пространство помещений. То есть впервые применялся конвекционный принцип отопления, сходный с современной приточной вентиляцией.
Отдавая предпочтение палладианскому стилю, архитектор, тем не менее, работал в самых разных жанрах, где было и почти революционное экспериментаторство и попытки создать лёгкие постройки с интерьером, визуально превосходящим реальный объём. Яркий пример творческих поисков – церковь Кулич и Пасха в Санкт-Петербурге. Ротонда храма здесь объединена с пирамидой колокольни. Постройка не имеет аналогов ни в традиционном церковном зодчестве, ни в западной архитектуре. Тем не менее, она сложена из кирпича и по сей день радует жителей и гостей Северной столицы. У себя на родине под Торжком Львов создал погреб-пирамиду, где продукты хранились гораздо лучше, чем в традиционных погребах. Я думал всегда выстроить храм солнцу не потому, что он солнцу надписан был, но чтобы в лучшую часть лета солнце садилось или сходило в дом свой покоиться. Эту идею, записанную как-то на полях книги, Николай Львов внедрял не только в культовых, но и жилых постройках. Изящные дворцы стремятся в плане к квадрату или ротонде, лёгкость фасадов подчёркнута колоннадами и арочными окнами на портиках и фронтонах, открытая планировка содержит минимум капитальных стен, обозначаемых скорее пунктиром колонн, и сходится в главном двусветном зале, из-под купола которого освещается равномерно по всей площади.
При жизни Львов достиг высших чинов и был вхож в самые элитные круги общества. Однако почти все его изобретения оказались невосребованными в то время. Каменный уголь в России промышленно начали добывать к концу XIX века, тогда же стали строить качественные печи, землебитное домостроение не оценили по достоинству до сих пор. Многие постройки Николая Львова в Петербурге, Москве и на Тверской земле, где родился зодчий, хоть и со значительными переделками, сохранили первозданные черты до наших дней. Более плачевная участь постигла подмосковные имения, построенные по его проектам. Дело в том, что усадебные дома использовались здесь по дачному принципу – лишь в летний период. Соответственно, заказчики предпочитали вместо кирпичных стен использовать оштукатуренные из дерева. Построенную по заказу Воронцова усадьбу Вороново в конце XVIII века приобрёл будущий генерал-губернатор Москвы Ростопчин. В 1812 году он собственноручно сжёг её при подходе французов к Первопрестольной. Современники так и не смогли логически объяснить это деяние, но если учесть, что в своё время в Питере Ростопчин оставил Львова без крыши над головой (архитектору полагались покои в построенном им Почтовом стане), можно выдвинуть версию «личной неприязни». Впрочем, усадьба потом была воссоздана в кирпиче. Что-то даже оставалось – по свидетельствам современников – от изначального замысла.
Но в ХХ веке были многочисленные реконструкции, перепланировки… Сейчас здесь обитает дом отдыха, в котором не прекращаются строительные работы. Барский дом в усадьбе Лопухиных Введенское простоял до 1912 года. Потом его разобрали и вновь возвели в кирпиче, увеличив этажность и нарушив общие пропорции. Сейчас здесь действует санаторий и периодически проходят съёмки исторических фильмов. Усадьба Соймоновых Тёплое сгорела во время бомбардировок 1941 года. Уцелела лишь построенная из кирпича Львовым Знаменская церковь. Её величественные руины (которые охраняются как памятник государственного значения уже больше 30 лет и грозятся обрушиться в любой момент) можно увидеть среди чиста поля на границе Клинского и Волоколамского районов. При всей безрадостности такого отношения к памятникам старины, ситуация весьма закономерна. Если открыть Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, то о Львове-архитекторе там нет ни строчки. Не упоминает его и Пыляев в «Старом Петербурге».
Имя зодчего умалчивается в путеводителях по Подмосковью 1920-50-х гг. Многие его постройки долгое время приписывались другим мастерам конца XVIII века – прежде всего, Казакову и Кваренги. Даже выдающийся знаток архитектурной старины Михаил Ильин в 1940 году задавался вопросом: «Неужели Львов?! Его считают дилетантом, самоучкой, подражателем, второстепенным архитектором, о котором пишут так, между прочим!» Николай Львов был лёгким, жизнерадостным человеком, многосторонне одарённым, достигшим всего своим талантом и любознательностью (до 17 лет он с трудом говорил по-французски и не владел русской письменностью, а последние – самые продуктивные годы – были сопряжены тяжёлыми болезнями и придворными кознями). Он умел иронизировать над собой, не кичился от высоких титулов. Большое видится на расстоянии… Кирпичные стены пережили и своего автора, и эпоху забвения, заставили потомков вновь вернуться к изобретениям, которые не нашли благодарного потребителя два с лишним века назад. Многие памятники вернули себе имя истинного автора благодаря кирпичной кладке с воздуходувами по бокам от печей – никто, кроме Львова, в те времена подобных конструкций в России не строил. И сегодняшним студентами МАрхИ есть лишний повод внимательно изучить наследие Николая Александровича Львова, ведь именно их альма-матер он проектировал в конце XVIII века, а родной внук выдающегося зодчего руководил архитектурным институтом в 1880-е годы.
